Это было в провинции, в страшной глуши
Я имел для души дантистку с телом белее известки и мела
А для тела модистку с удивительно нежной душою
Десять лет пролетело, теперь я большой
Как мне больно и стыдно и жестоко обидно
Ах, зачем просмотрел я В дантистке прекрасное тело
А в модистке - удивительно нежную душу
Так всегда, десять лет нужно скушно прожить
Чтоб понять иногда
Что водой можно жажду свою исцелить
А прекрасные розы - для носа
О, я продал бы книги свои и жилет
Весною они не нужны
И под свежим дыханьем весны - купил бы билет
И поехал в провинцию, в страшную глушь
Но, увы! Ехидный рассудок уверено каркает - чушь
Не спеши, не спеши, не спеши
У дантистки твоей, у модистки твоей
Нет ни тела уже, ни души
Я имел для души дантистку с телом белее известки и мела
А для тела модистку с удивительно нежной душою
Десять лет пролетело, теперь я большой
Как мне больно и стыдно и жестоко обидно
Ах, зачем просмотрел я В дантистке прекрасное тело
А в модистке - удивительно нежную душу
Так всегда, десять лет нужно скушно прожить
Чтоб понять иногда
Что водой можно жажду свою исцелить
А прекрасные розы - для носа
О, я продал бы книги свои и жилет
Весною они не нужны
И под свежим дыханьем весны - купил бы билет
И поехал в провинцию, в страшную глушь
Но, увы! Ехидный рассудок уверено каркает - чушь
Не спеши, не спеши, не спеши
У дантистки твоей, у модистки твоей
Нет ни тела уже, ни души