Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Я в троллейбусе убогом
Разговариваю с Богом.
Вдавлен в хмурую толпу я,
Как портянка в сапоги.
Говорю я Богу: «Отче,
Огради меня от прочих,
Оттоптали ноги, руки,
Тело, душу и мозги».
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Мне под дых ширяют метко,
Бьют локтём в грудную клетку,
А большущая брюнетка
Пышным бюстом тычет в рот.
Говорю я ей публично:
«Дама, это неприлично!
И совсем неэротично,
Титьки ваши - третий сорт».
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Люди едут не молившись
И почти не похмелившись,
Друг на друга навалившись,
В сердце свой бодун храня.
И меня они не любят,
Этим душу свою губят.
Но лишь бы ты меня любила,
Остальное всё - фигня!
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Говорю я людям строго:
«Не давите мне на ногу,
Обратитесь лучше к Богу,
Бог - не фраер, Бог простит!»
А людей, видать, достало:
Богохульствуют устало,
Говорят: «Закрой хлебало,
Бога-душу раскудрыть».
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Бог нас создал для полёта,
Для красивого чего-то,
А у нас с утра икота,
А в башке - бодун и дым.
Правда, квасил даже Пушкин:
«Выпьем с горя - где же кружка?»
Так ведь он был - «Ай да Пушкин,
Ай да Пушкин - сукин сын!»
Дай-дам,
Дам-дам-дам-тай-дудам.
Все мы люди и, конечно,
Все доедем до конечной.
Все мы выйдем на конечной,
Аккурат у райских врат,
И Господь нас спросит: «Дети,
Чем прославились на свете?»
Что мы Господу ответим -
Тем, что пьём по три ведра?
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Где кареты, дамы, балы,
Беломраморные залы,
Пётр Ильич, Фёдор Михалыч,
Где «бонжур, пардон, мерси»?
Нам осталось только бденье
На троллейбусном сиденье,
А из прочих развлечений -
Мэйсон, Джина и Си-Си.
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Но мы довольны, и блудим мы,
Иногда ещё едим мы.
Не портвейном же единым
Вся душа полна у нас!
Нет, мы всё же мазохисты,
Дураки и пессимисты.
Все заслужим мы тернистый
Не венец, но унитаз.
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Я в троллейбусе убогом
Разговариваю с Богом.
Вдавлен в хмурую толпу я,
Как портянка в сапоги.
Говорю я Богу: «Отче,
Огради меня от прочих,
Оттоптали ноги, руки,
Тело, душу и мозги».
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Мне под дых ширяют метко,
Бьют локтём в грудную клетку,
А большущая брюнетка
Пышным бюстом тычет в рот.
Говорю я ей публично:
«Дама, это неприлично!
И совсем неэротично,
Титьки ваши - третий сорт».
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Люди едут не молившись
И почти не похмелившись,
Друг на друга навалившись,
В сердце свой бодун храня.
И меня они не любят,
Этим душу свою губят.
Но лишь бы ты меня любила,
Остальное всё - фигня!
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Говорю я людям строго:
«Не давите мне на ногу,
Обратитесь лучше к Богу,
Бог - не фраер, Бог простит!»
А людей, видать, достало:
Богохульствуют устало,
Говорят: «Закрой хлебало,
Бога-душу раскудрыть».
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Бог нас создал для полёта,
Для красивого чего-то,
А у нас с утра икота,
А в башке - бодун и дым.
Правда, квасил даже Пушкин:
«Выпьем с горя - где же кружка?»
Так ведь он был - «Ай да Пушкин,
Ай да Пушкин - сукин сын!»
Дай-дам,
Дам-дам-дам-тай-дудам.
Все мы люди и, конечно,
Все доедем до конечной.
Все мы выйдем на конечной,
Аккурат у райских врат,
И Господь нас спросит: «Дети,
Чем прославились на свете?»
Что мы Господу ответим -
Тем, что пьём по три ведра?
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Где кареты, дамы, балы,
Беломраморные залы,
Пётр Ильич, Фёдор Михалыч,
Где «бонжур, пардон, мерси»?
Нам осталось только бденье
На троллейбусном сиденье,
А из прочих развлечений -
Мэйсон, Джина и Си-Си.
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам
Но мы довольны, и блудим мы,
Иногда ещё едим мы.
Не портвейном же единым
Вся душа полна у нас!
Нет, мы всё же мазохисты,
Дураки и пессимисты.
Все заслужим мы тернистый
Не венец, но унитаз.
Дай-дам
Дам-дам-дам-тай-дудам