Круглые даты всё весомей и злей
Движутся мощным ледоколом.
Вот и меня атаковал юбилей -
Двадцать пять лет, как кончил школу.
Вот бы взять и собрать одноклассников вместе,
Посидеть за душевным столом,
Покутить, поорать наши школьные песни
И сказать со слезами потом:
Припев:
Давай! По стакану "Агдама"!
За нас, за десятый "А" класс!
Пускай жизнь упрямая дама,
А мы упрямей в тысячу раз!
Мы сдали печень за счастливую жизнь
При загнивающем Союзе.
Волосы сдул проклятый капитализм
И нарастил мозоль на пузе.
Но, за то, мы теперь закалённые перцы,
Нас уже не смутить сменой вех.
Лишь бы билось в груди беспокойное сердце
И давленье не прыгало вверх.
Припев.
Двадцать пять лет, ребята, это в серьёз,
Кто не согласен бросьте камень.
Скольким из нас хлебнуть по полной пришлось,
Сколько из нас уже не с нами...
Но когда я смотрю в пожелтевшие фото,
Где нам всем по шестнадцать годков,
Понимаю, что есть в нашем времени что-то,
Для чего я на плаху готов.
Припев.
Движутся мощным ледоколом.
Вот и меня атаковал юбилей -
Двадцать пять лет, как кончил школу.
Вот бы взять и собрать одноклассников вместе,
Посидеть за душевным столом,
Покутить, поорать наши школьные песни
И сказать со слезами потом:
Припев:
Давай! По стакану "Агдама"!
За нас, за десятый "А" класс!
Пускай жизнь упрямая дама,
А мы упрямей в тысячу раз!
Мы сдали печень за счастливую жизнь
При загнивающем Союзе.
Волосы сдул проклятый капитализм
И нарастил мозоль на пузе.
Но, за то, мы теперь закалённые перцы,
Нас уже не смутить сменой вех.
Лишь бы билось в груди беспокойное сердце
И давленье не прыгало вверх.
Припев.
Двадцать пять лет, ребята, это в серьёз,
Кто не согласен бросьте камень.
Скольким из нас хлебнуть по полной пришлось,
Сколько из нас уже не с нами...
Но когда я смотрю в пожелтевшие фото,
Где нам всем по шестнадцать годков,
Понимаю, что есть в нашем времени что-то,
Для чего я на плаху готов.
Припев.