Дождик, гад ползучий, мерзкий, доставучий,
Долбит всю дорогу по мозгам.
Ночь с мурлом селедки держит нож у глотки,
Преграждая путь моим стихам.
Боги и кастрюли, звезды и огрызки,
Ни за что на вас я не сержусь.
Ни хрена не вижу, ни черта не слышу,
Не за что давно, но я держусь.
Припев:
Если ты еще помнишь меня, если я еще дорог тебе,
Если ты не совсем ожирел, если ты сейчас на коне,
Вышли 100$, брат! Оуо...
Вышли 100$, гад! Оуо... е-е-е...
Дворник выметает все, что не летает,
Все, о чем не стоит говорить.
А сирены воют, а старушки лают,
Старый город продолжает жить.
Жить и ждать кого-то больше и вкуснее,
Проще и больнее, чем Иисус.
Ни шиша не помню, ни во что не верю,
Не за что давно, но я держусь.
Припев.
Долбит всю дорогу по мозгам.
Ночь с мурлом селедки держит нож у глотки,
Преграждая путь моим стихам.
Боги и кастрюли, звезды и огрызки,
Ни за что на вас я не сержусь.
Ни хрена не вижу, ни черта не слышу,
Не за что давно, но я держусь.
Припев:
Если ты еще помнишь меня, если я еще дорог тебе,
Если ты не совсем ожирел, если ты сейчас на коне,
Вышли 100$, брат! Оуо...
Вышли 100$, гад! Оуо... е-е-е...
Дворник выметает все, что не летает,
Все, о чем не стоит говорить.
А сирены воют, а старушки лают,
Старый город продолжает жить.
Жить и ждать кого-то больше и вкуснее,
Проще и больнее, чем Иисус.
Ни шиша не помню, ни во что не верю,
Не за что давно, но я держусь.
Припев.