Мои уши не знают ничего кроме музыки рэггей
Небо и земля работают под музыку рэггей
Никто в мире никогда не слышал этой музыки рэггей
Но Лев Толстой писал тексты исключительно для музыки рэггей
У нас был ящик со святым, но с него сбили пломбы
А где-то внутри все равно поет мутант-соловей
Известно, что душа имеет силу ядерной бомбы,
Но вокруг нее пляшут лама, священник и раввин
безнадежных степей
Извиняйте дядьку, если что-то случилось
О чем уже давно было спето
Это потому, что зум-зум-зум-зум-зум.
Все женщины знают, что ритм - как солнце
А мы вокруг него - как планеты.
Это ничего. Зум-зум-зум-зум-зум.
Боже мой, в какой-же дыре живет мое племя
Глубоко под водой, где лицом к лицу не видно в упор
Но еще четыре года, и на часах будет новое время
Один мой знакомый - он знает, он в курсе,
Он сказал, что оно придет с гор.
Извиняйте дядьку если что-то случилось
О чем уже давно было спето
Это потому, что зум-зум-зум-зум-зум.
Женщины знают что ритм как солнце
А мы вокруг него как планеты
Это ничего. Зум-зум-зум-зум-зум.
Небо и земля работают под музыку рэггей
Никто в мире никогда не слышал этой музыки рэггей
Но Лев Толстой писал тексты исключительно для музыки рэггей
У нас был ящик со святым, но с него сбили пломбы
А где-то внутри все равно поет мутант-соловей
Известно, что душа имеет силу ядерной бомбы,
Но вокруг нее пляшут лама, священник и раввин
безнадежных степей
Извиняйте дядьку, если что-то случилось
О чем уже давно было спето
Это потому, что зум-зум-зум-зум-зум.
Все женщины знают, что ритм - как солнце
А мы вокруг него - как планеты.
Это ничего. Зум-зум-зум-зум-зум.
Боже мой, в какой-же дыре живет мое племя
Глубоко под водой, где лицом к лицу не видно в упор
Но еще четыре года, и на часах будет новое время
Один мой знакомый - он знает, он в курсе,
Он сказал, что оно придет с гор.
Извиняйте дядьку если что-то случилось
О чем уже давно было спето
Это потому, что зум-зум-зум-зум-зум.
Женщины знают что ритм как солнце
А мы вокруг него как планеты
Это ничего. Зум-зум-зум-зум-зум.