В этот день был на улице ливень,
Я весь промок как сука, а дождь все лил и лил.
Я выпил десять пинт и всех вокруг достал,
А этот гнусный дождик все не переставал!
Пр. Одолжи мне деньжат, я тебя угощу,
А мама меня утречком разбудит...
Я в то время работал на лэндлорда,
Такого пидораса я в жизни не встречал;
Он мог родную маму зарезать за пятак,
Он был ублюдок сраный и долбаный мудак.
В Воскресенье мы с ним расквитались,
Разбили ему яйца и череп разнесли;
Закончилось чем это уже не помню я,
Но только я остался совсем без ни хуя...
И теперь я с подонками тусую,
Здесь бляди, педерасты и сраные бомжи;
И пять пустых бутылок я бросил у дверей...
Ах, где бы мне достать еще пятнадцать пузырей...
Мы с ребятами уже вполне припили,
И, если тебя встретим, то пасть тебе порвем;
Мой папа был фашистом, а мама просто блядь,
А брат мой во Вьетнаме косых любил ебать.
В этот день был на улице ливень,
Я весь промок как сука, а дождь все лил и лил.
Вали отсюда, фраер, ты будешь сам не рад,
Когда ты повстречаешь братву из графства Ад!
Я весь промок как сука, а дождь все лил и лил.
Я выпил десять пинт и всех вокруг достал,
А этот гнусный дождик все не переставал!
Пр. Одолжи мне деньжат, я тебя угощу,
А мама меня утречком разбудит...
Я в то время работал на лэндлорда,
Такого пидораса я в жизни не встречал;
Он мог родную маму зарезать за пятак,
Он был ублюдок сраный и долбаный мудак.
В Воскресенье мы с ним расквитались,
Разбили ему яйца и череп разнесли;
Закончилось чем это уже не помню я,
Но только я остался совсем без ни хуя...
И теперь я с подонками тусую,
Здесь бляди, педерасты и сраные бомжи;
И пять пустых бутылок я бросил у дверей...
Ах, где бы мне достать еще пятнадцать пузырей...
Мы с ребятами уже вполне припили,
И, если тебя встретим, то пасть тебе порвем;
Мой папа был фашистом, а мама просто блядь,
А брат мой во Вьетнаме косых любил ебать.
В этот день был на улице ливень,
Я весь промок как сука, а дождь все лил и лил.
Вали отсюда, фраер, ты будешь сам не рад,
Когда ты повстречаешь братву из графства Ад!