Под ольхой задремал есаул молоденький,
Приклонил голову к доброму седлу.
Не буди казака, ваше благородие,
Он во сне видит дом, мамку да ветлу.
Он во сне видит Дон да лампасы дедовы,
Да братьев-баловней, оседлавших тын,
Да сестрицу свою, девку дюже вредную,
От которой мальцом удирал в кусты.
А на окне наличники,
Гуляй да пой, станичники.
Черны глаза в окошке том,
Гуляй да пой, казачий Дон.
Не буди, атаман, есаула верного,
Он от смерти тебя спас в лихом бою.
Да ещё сотню раз сбережёт, наверное,
Не буди, атаман, ты судьбу свою.
А на окне наличники,
Гуляй да пой, станичники.
Черны глаза в окошке том,
Гуляй да пой, казачий Дон.
Полыхнули кусты иван-чаем розовым,
Да со скошенных трав тянется туман.
Задремал под ольхой есаул на роздыхе,
Не буди своего друга, атаман.
Задремал под ольхой есаул на роздыхе,
Не буди своего друга, атаман.
А на окне наличники,
Гуляй да пой, станичники.
Черны глаза в окошке том,
Гуляй да пой, казачий Дон.
Черны глаза в окошке том,
Гуляй да пой, казачий Дон.
Приклонил голову к доброму седлу.
Не буди казака, ваше благородие,
Он во сне видит дом, мамку да ветлу.
Он во сне видит Дон да лампасы дедовы,
Да братьев-баловней, оседлавших тын,
Да сестрицу свою, девку дюже вредную,
От которой мальцом удирал в кусты.
А на окне наличники,
Гуляй да пой, станичники.
Черны глаза в окошке том,
Гуляй да пой, казачий Дон.
Не буди, атаман, есаула верного,
Он от смерти тебя спас в лихом бою.
Да ещё сотню раз сбережёт, наверное,
Не буди, атаман, ты судьбу свою.
А на окне наличники,
Гуляй да пой, станичники.
Черны глаза в окошке том,
Гуляй да пой, казачий Дон.
Полыхнули кусты иван-чаем розовым,
Да со скошенных трав тянется туман.
Задремал под ольхой есаул на роздыхе,
Не буди своего друга, атаман.
Задремал под ольхой есаул на роздыхе,
Не буди своего друга, атаман.
А на окне наличники,
Гуляй да пой, станичники.
Черны глаза в окошке том,
Гуляй да пой, казачий Дон.
Черны глаза в окошке том,
Гуляй да пой, казачий Дон.