Эта великая ночь.
Это единая дочь оскопленных отцов.
Нас объединяет постель в поиске снов.
Видимая темнота.
Слышимая в небесах колокольная трель.
Землю питает теплом наша постель.
Закрывая глаза, продолжаю читать.
Ее буквы нежны - принуждают лежать,
Опять начинать...
Раздвигая ноги этой хрупкой книги,
Ощутив упругость вьющихся страниц.
Перед глазами - улица чужих лиц.
От прикосновения сухие буквы
Мягко спадают, украшая пол.
Остаются лишь картинки
Для соседей, умственно развитых...
Я видел, куда падает солнце.
Оно уходит сквозь постель,
В глубокую щель.
Орущее небо в окне.
Жужжание мух на стекле - прелюдия дня.
Хоралы поются тогда, когда выключен свет.
Открой для меня свою плоть!
Чьи - то дети прошли по тебе, не давая уснуть.
До ребер изгрызли твою обветшалую грудь.
Но когда молоко превращается в кровь,
Когда боги смеются в лицо, это может быть
Только одно -
Это Любовь.
Это единая дочь оскопленных отцов.
Нас объединяет постель в поиске снов.
Видимая темнота.
Слышимая в небесах колокольная трель.
Землю питает теплом наша постель.
Закрывая глаза, продолжаю читать.
Ее буквы нежны - принуждают лежать,
Опять начинать...
Раздвигая ноги этой хрупкой книги,
Ощутив упругость вьющихся страниц.
Перед глазами - улица чужих лиц.
От прикосновения сухие буквы
Мягко спадают, украшая пол.
Остаются лишь картинки
Для соседей, умственно развитых...
Я видел, куда падает солнце.
Оно уходит сквозь постель,
В глубокую щель.
Орущее небо в окне.
Жужжание мух на стекле - прелюдия дня.
Хоралы поются тогда, когда выключен свет.
Открой для меня свою плоть!
Чьи - то дети прошли по тебе, не давая уснуть.
До ребер изгрызли твою обветшалую грудь.
Но когда молоко превращается в кровь,
Когда боги смеются в лицо, это может быть
Только одно -
Это Любовь.